Для обозначения своей деятельности главный герой этого интервью придумал специальное слово — авто(р)стоп. Большую любовь к неологизмам, стихам, душевно-интеллектуальному юмору и странствиям Алексей Федяев показал нижегородцам на недавнем выступлении в культурном центре «Я знаю». Творческий вечер был пропитан атмосферой уюта и понимания: суровый с виду бородач заставлял дамские сердца таять от романтических строк, рассказывал абсурдные истории из кочевой творческой жизни, и самое главное — оставлял на лицах людей искренние улыбки. Авто(р)стопщик рассказал «Неводу» о своём отношении к творчеству, поведал о поиске смысла жизни и путешествиях.
- Как ты пришёл к тому, чтобы свой творческий потенциал выражать именно посредством сольных выступлений?
- Мне всегда хотелось делать что-то на сцене: сначала это были школьные спектакли, потом участвовал в постановках театральной студии и был капитаном сборной КВН в университете, и из всего этого я выползал, потому что мне казалось, что это не моё. Мне хотелось выходить на сцену от своего имени, чтобы вся критика и похвала доставались лично Алексею Федяеву, чтобы я сам нёс ответственность за то, что говорю и делаю. В КВНе или театральной труппе формат другой — там рамки, заданные автором, режиссёром, редактурой.
- Что повлияло на становление тебя как поэта?
- Честно сказать, я не совсем понимаю, что отвечать на этот вопрос. Я не могу назвать каких-то конкретных людей, чьим творчеством я бы вдохновлялся, ибо изначально не был поклонником поэзии. Восемьдесят процентов того, что я встречаю у классиков и современников, оставляет меня равнодушным. У меня и безоговорочно любимых поэтов-то нет, в отличие от прозаиков, но это тема для отдельного разговора. С натяжкой я мог бы назвать Игоря Губермана, мне близки его лаконичность и, так сказать, ироничный экзистенциализм. Но я не могу сказать, что он на меня как-то повлиял, потому что о его творчестве я узнал уже после того, как начал писать свои стихи.
- Ты позиционируешь себя не просто как автора, а называешься авто(р)стопщиком. Какую роль в твоём творчестве играет именно автостоп?
- Началось всё в 2013 году, когда я впервые отправился в небольшое путешествие, – от Москвы до Киева через Калугу и Брянск. К автостопу сейчас отношусь ревностно. Многие мои новые знакомые говорят мне, мол, я тоже автостопил. Когда я спрашиваю, при каких обстоятельствах это происходило, почти всегда оказывается, что человек добирался откуда-то на попутках, потому что было слишком поздно, не ходил общественный транспорт, и он оказался в кризисной ситуации. Я же чётко разделяю автостоп на «вынужденный» и «осознанный» и занимаюсь только вторым.
За полтора летних месяца в тринадцатом году произошла череда дурацких событий: я расстался с девушкой, с которой был в серьёзных отношениях, мне отказали в получении визы в Америку, куда я собирался поехать встретиться с кучей друзей и наконец посетить заочно любимый с детства Нью-Йорк, меня среди бела дня ограбили (про эту курьёзнейшую ситуацию когда-нибудь я обязательно напишу крутой рассказ), я слёг в больницу на две недели и много чего ещё. Я чувствовал, как Вселенная решила малость нагнуть меня в не самую удобную для меня позу. Я мог бы приуныть и опустить руки, но я послал всё это к чёрту и решил вместо этого двинуть в путь, заодно проверив, что такое автостоп и каучсёрфинг. Действительно ли мир полон добрых людей или всё это брехня? В результате всё получилось так здорово, что я продолжил этим заниматься, с каждым годом наращивая масштаб поездок и объединяя всё больше интересных мне вещей. Теперь я не просто в пути и общаюсь с людьми, я изучаю городские пространства, веду об этом бложик, я выступаю со своими стишками и стендапчиками для сотен людей в десятках городов. «Авто(р)стоп» по сути и есть объединение всех этих вещей: мои творческие вечера, блог и само путешествие. Без людей вокруг всё это было бы абсолютно бессмысленно, да и невозможно.
- Как ты начал заниматься поэзией?
- Первым, что я начал писать в рифму, были дурацкие коротенькие стишки про супергероев (улыбается). Я отправлял их в редакцию издательства, которое публиковало марвеловские комиксы в России, и они их печатали в разделе «Почта наших читателей» в рубрике «Наши таланты». Так что я печатающийся автор с десяти лет, выкусите (смеётся). Лет в пятнадцать я стал писать тексты песен на английском языке, сначала не шибко толковые, я просто подражал своим любимым авторам, тогда мне нравилась группа Scorpions с их лиричными балладами. Но через пару лет я писал уже что-то более вдумчивое, горжусь сейчас парой-тройкой своих текстов. И уже лет в восемнадцать я стал писать первые тексты на русском. Сначала все они были максимально примитивны, подростковая рефлексия, меня просто тянуло рифмовать, казалось, что у меня это получается. В 2013 году, мне было без нескольких месяцев двадцать один, когда мне показалось, что появились достойные внимания тексты, с проклёвывающимися авторской позицией и стилистикой, я впервые выступил на сцене на одном из свободных микрофонов в Москве. А через несколько месяцев я уже попал в шоу «Бабушка Пушкина» на телеканале «Москва 24».
- В определённый момент молодой автор сталкивается с другими поэтами, их особым обществом. Какова твоя история отношений с ним?
- Когда я впервые узнал о существовании «поэтической тусовки», за год до своего первого выхода на сцену, мне всё это дико не понравилось, люди и атмосфера показались омерзительными. Казалось, что кругом одни алкоголики, пытающиеся слыть одухотворёнными, собираясь не в подъездах или на лавочках, а в клубах, и читая стихи исключительно друг другу, а не зрителям, планомерно напиваясь при этом. Всё это казалось каким-то напускным, неестественным, немного даже жалким. А позже многие из ребят, к которым я так, мягко говоря, скептически отнёсся, стали моими друзьями и приятелями. Не потому, что я подстроился и стал таким же (хотя был такой импульс в первое время (улыбается)), а потому что избавился от глупой категоричности. Заведение заведению рознь, мероприятие мероприятию рознь, поэт поэту рознь. Есть неприятные ребята с чётко выраженным снобизмом, готовностью идти по головам и нежеланием идти на чисто человеческий контакт, не связанный с творческими амбициями, есть, наоборот, чересчур хрупкие, ранимые, не уверенные в себе натуры, а есть и прекраснейшая адекватная золотая середина. Ненавижу обобщать.
- Есть ли какие-то темы или приёмы, которые в своей поэзии стараешься не использовать?
- Я не совсем вписываюсь в рамки того, что принято называть «поэзией». Она зачастую построена на описании ощущения, чувства, настроения, состояния, что лично для меня в большинстве случаев превращается в бесцельное нагромождение слов, после которого единственной реакцией является вопрос: «И чё?». Я считаю, что любой текст должен быть понятен. Точнее, должна быть понятна цель его написания. Мне нужна авторская позиция, вывод, посыл. Или неожиданный ракурс, ироничный, «ломающий четвёртую стену» подход, лингвистически любопытное изложение мысли. А лучше всё это вместе. И сам я стараюсь писать так же. А тема может быть любой. Я, в принципе, могу говорить на любую тему, если она мне близка, я себе рамок не ставлю. Оттого стихи мои часто касаются довольно щекотливых тем, и потому на всех моих афишах стоит значок 16+. Подвох заключается в том, что на каждую близкую мне тему, по которой хочется высказаться, я пишу одно-два стихотворения, и всё. Я лаконичен, я не могу обсасывать одно и то же десятки раз или сочинять с нуля в третьем лице о ком-то там, где-то там. Оттого крайне быстро появилось ощущение, что я исписался, сказал обо всём, о чём хотел. Наверное, поэтому я так часто ухожу во что-то короткое, на четыре строки, и близкое к понятию «юмор», ибо шутить-то можно бесконечно и о разном. И, наверное, поэтому я себя позиционирую больше не как «выступающего поэта», а как «артиста разговорного жанра», потому что люблю общаться со зрителем вне рифм, что по сути превращается в стендап в лучшем его проявлении; и как «прозаика, который пока что не пишет прозу», потому что, если говорить о чём-то письменном, а не сценическом, вряд ли я навсегда останусь в формате стихов.
- В своих путешествиях по России ты уже много где успел побывать. Есть ли такие места, в которых ты ещё не был, но очень хотелось бы?
- Нью-Йорк. Это желание не связано с нынешними авто(р)стопами по России, это мечта из детства, которую я так и не исполнил. Было бы классно поставить эту галочку, что потусил в Нью-Йорке, побывал в Квинсе, где жил Питер Паркер, погулял возле дома, где снимали сериал «Друзья», сходил на могилу к Довлатову, посмотрел на то, что сейчас на месте Всемирного Торгового Центра. Я ведь учитель английского языка, американская культура мне максимально интересна, хотелось бы всё это лично прочувствовать. А в остальном, меня привлекает идея объездить всю Россию без остатка. В моей «программе минимум» 112 городов — всё, что по населению крупнее Бибирево, моего района в Москве. После того, как я завершу нынешнее путешествие, у меня будет посещено уже порядка 75 городов, и останутся практически только те, в которые не так легко приехать автостопом: Кавказ, Крайний Север, Камчатка, Чукотка, Калининградская область и так далее. Надо будет их как-то отдельно посещать. В общем, много ещё белых для меня пятен на карте.
- Что касается Нью-Йорка, думал ли ты, а что будет после того, как исполнишь эту мечту всей своей жизни?
- Меня, если честно, пугают эти проставленные галочки, потому что они в действительности ни на что не влияют. Ты думаешь, мол, сделаю это, и вот тогда всё будет хорошо, можно будет расслабиться, буду счастлив, и можно тогда сидеть на попе ровно и пить кока-колу до конца своих дней. К сожалению, в реальности так не работает: ставишь галочку, и снова пустота, и снова надо какую-то другую галочку срочно ставить. Наверное, в этом и заключается суть всякой адекватной достойной жизни – бесконечное проставление галочек. Это немножко грустно, попахивает какой-то безысходностью, но с другой стороны, я и не представляю, а как по-другому-то. По-другому, наверное, только вешаться, но это совсем не про меня, такие мысли придут мне в голову в последнюю очередь. Я вот сейчас в футболке с Вуди Алленом, он говорил максимально мои вещи на всю эту суицидальную тему. «Эй, я ведь могу и ошибаться, так что не будем паниковать. А то вышибешь себе мозги, а на следующее утро прочитаешь в газете, что смысл жизни найден».
- Все, кто был на твоём выступлении, заметили, что ты стараешься взаимодействовать со слушателями, добиваясь атмосферы интерактива. Приходилось ли тебе видеть обратную сторону медали такого тесного общения?
- Бывало всякое. Я могу и перестараться с этой самой интерактивностью, люди чувствуют себя свободно, и несмотря на то, что я именно этого и добиваюсь, всё же, если со мной в процессе можно разговаривать, шутить, комментировать меня, это же не значит, что можно меня перебивать и перетягивать на себя одеяло. Были такие случаи, когда человек пытался «вести вечер» вместе со мной или вместо меня, и это напрягает. Причём не только меня, а других зрителей, которые пришли послушать меня, а не кого-то другого. В основном, если случается что-то подобное, я способен это адекватно разрулить. Хотя и приступы совсем неадекватности тоже бывают. Недавно я выступал на «Библионочи» на Триумфальной площади в Москве, и женщина из зала в какой-то момент бросила в меня деревяшкой из клумбы. Я видел, как она потом улепётывала от полиции. Понятно, что у человека что-то не так с головой, в самом что ни на есть медицинском смысле. Это не смешно и не грустно, это из разряда ситуаций, что могут случиться с любым артистом, выступающим на открытой площадке. С моей персоной или моим творчеством это никак не связано. А вообще главная «обратная сторона медали» такого тесного общения – это отсутствие у меня поклонников (смеётся). Потому что каждого своего наклёвывающегося поклонника, если он адекватен, я быстренько превращаю в своего друга. Я не нарочно!
- С какими ожиданиями ты ехал в Нижний Новгород, и насколько они оправдались?
- Я к вам приехал из Коврова, который в десять раз меньше Нижнего Новгорода, и можно было бы сделать вывод, что он менее значим в моём маршруте, но это абсолютно не так. Каждый город для меня — это люди, с которыми я в нём общался. С Нижним Новгородом у меня было такое предчувствие, что будет какая-то совсем беда, потому что слишком много людей здесь ещё на стадии подготовки к путешествию подвели меня или совсем не проявили энтузиазма к моей деятельности. Крупный город, конкуренция, напичканный движухой зритель, «мы тут сами с усами, обойдёмся без москвичей», что-то подобное. Я боялся, что ко мне просто никто не придёт, ни с кем не познакомлюсь, никакой движухи не будет. Оттого, признаться честно, даже ехать не особо хотелось. Но, к счастью, эти опасения не оправдались: меня встретили здесь потрясающие люди — весёлые, уютные и душевные. Обязательно заходите к ним в арт-хостел-бар-галерею «Фабрика» на Рождественской 24, не пожалеете. И на мероприятии было много народу, и отдача от зала была прекрасная. Я доволен (улыбается).
Фото: из личного архива Алексея Федяева
