Первый прыжок – «настоящий взрыв сознания»
- Расскажи о своей первой экстремальной практике.
- С самого детства, лет в 6, отец начал таскать меня на охоту. Экстрима там хватало, потому что ни палаток, ни спальников не было. Ещё из детства (с 8 класса) – сноубординг. Этот вид спорта только-только появился, сноубордов в России не было, делали сами. И на данный момент опыта сноубординга 17 лет.
- Что касается основного направления G.team – роупджампинга. На сайте команды ты написал, с чего всё начиналось: 2006 год, обвязка, сшитая из ремня безопасности, тридцать три бантика на сдвоенной верёвке. Всё это кажется безумием, но ты решился! Наверное, и сейчас помнишь свои ощущения после первого прыжка.
- Это фантастика, конечно, настоящий взрыв сознания. Когда летишь вниз, понимаешь, что сейчас жизнь оборвётся, и вдруг, как по велению волшебной палочки, всё хорошо. Ты уже летаешь над поверхностью воды, всё обошлось. Такая эйфория! Вопль из груди. В общем, это, конечно, непередаваемые чувства. Дикий восторг просто.
- И после того раза ты захотел снова испытать себя, почувствовать адреналин?
- Да, захотелось дальше и больше. Начал строить планы, потом из Кирова переехал в Нижний Новгород и подумал: город большой, я здесь не единственный такой сумасшедший. Начал искать людей схожих по духу, на различных форумах размещал информацию. В итоге стала образовываться команда, мы нашли объект на Черниговской - заброшенное здание - там и были организованы первые прыжки.
Потом я познакомился с Тимофеем. Он параллельно тоже занимался прыжками. Первый совместный объект – 40-метровое здание на Зеленодольской. Тогда, можно сказать, образовалась команда. Появились название и состав.
- Есть ли всё-таки дата, которую вы считаете датой образования G.team?
- Да, 17 августа – это день первого прыжка в Нижнем Новгороде.
- А название как появилось?
- Мозговой штурм. Мы называли различные слова, связанные с прыжками. Само название – G.team. Team – это, понятно, команда, а G – это ускорение свободного падения. Ещё после буквы G ставится точка – это эмоции – как подтекст. Вот так появилось серьёзное и в то же время шуточное название.
- Как в целом формировалась G.team?
- Кто-то просто приходил, прыгал и больше не возвращался. Большинству людей достаточно совершить один прыжок, им всё понравится, но это будет галочка – поставил и всё, это им больше не нужно. А около пяти процентов людей возвращается. Им это необходимо постоянно. Как раз из таких людей кто-то оставался в команде, учился вместе с нами, развивался.
«Экстремалы намного чувствительнее относятся к жизни, к её ценности»
- Много ли нашлось желающих попробовать роупджампинг в Нижнем Новгороде на первых порах, всё-таки это что-то новое было, необычное?
- Да, новое, необычное, но прыгало очень много. Обычно прыгали в субботу и воскресенье, и каждый раз приходило 20-30 человек. Пик был года два-три назад, когда за один день прыгало 80-100 человек.
- А ведётся ли статистика, скажем, сколько человек прыгает за год в Нижнем?
- Могу сказать, что за 8 лет порядка 15 тысяч человек.
- Говоря о людях, которые увлекаются экстримом. Человек же может стать зависимым от получения адреналина. Это опасно? Вдруг кто-то ради очередной «дозы» пренебрежет правилами безопасности?
- Сложно судить, потому что у меня, например, много увлечений, и все они связаны с экстримом. Но сказать, что зависимость от адреналина туманила разум, не могу.
- А встречались такие люди, которым сносило голову?
- Да, был один человек, который сказал после прыжка: «Фигня, мне не понравилось». Видно было, что ничего не боялся. А потом я узнал, что после прыжка они собрались с друзьями, дело было зимой, прикрепили к машине металлическое корыто и катались на нём по дороге на скорости 100 километров в час. Безопасность, понятно, на минус. На счет адреналина не знаю. Есть поговорка, что надо всегда следить за той гранью, где кончается экстрим и начинается трындец. Они как раз за этой гранью. Таких людей на самом деле очень мало. Я даже больше скажу, экстремалы более стрессоустойчивы, они намного чувствительнее относятся к жизни, именно к самой жизни, к её ценности, и краски жизни им намного приятнее, чем обычным людям, потому что как бы приближаясь к грани, ты оцениваешь все прелести, которые даёт жизнь, ярче их воспринимаешь. Поэтому разумный экстрим наоборот, мне кажется, сдерживает людей от опасности.
- Как раз что касается безопасности. Как она достигается в G.team, скажем, относительно снаряжения?
- Мы используем только импортное снаряжение, ни в коем случае не экономим. Да, в первое время использовали отечественное. Но общаясь с другими командами, мы перенимали опыт, попробовали более качественное оборудование, поняли плюсы, минусы, и постепенно всё наше оборудование было заменено. Сейчас у нас только импортное снаряжение. Экономить на нём точно нельзя. Жизнь одна – этим всё объясняется.
- Кстати, вы даёте имена своим снаряжениям, верно? Например, гиря в 24 кг – «Дядя Ваня». Есть ли ещё какие-то «живые» приспособления? И откуда берутся эти имена?
- Честно, о том, откуда взялся «Дядя Ваня», история умалчивает. Может быть, был человек, который всегда прыгал первым, и звали его Ваня, но откуда появился «Дядя Ваня» точно не могу сказать. У нас это гиря, которая «прыгает» первой. «Дядя Ваня», как название, пришло из другой команды, но оно общепринятое уже, в России такое название везде фигурирует.
У нас есть обвязка, верёвка которой крепится не спереди человека, как обычно, а сзади, в районе шиворота. Мы её называем «котёнок», потому что когда человек в ней висит, то как будто котёнка взяли за шкирку.
- Ещё на счёт безопасности. Инструкторы проходят специальное обучение?
- Обучение проходит внутри самой команды. Есть школы роупджампинга, но они созданы такими же инструкторами, как мы. А за период времени, что существует наша команда, опыта мы накопили столько, что сами спокойно им делимся. И команд серьёзного уровня можно по пальцам пересчитать. Мы все друг друга знаем, обмениваемся информацией.
Отправлять инструкторов на курсы по альпинизму, это другая тема. Всё равно, что человек хочет кататься на велосипеде, а пойдёт учиться кататься на роликах. Вроде те же колёса, но всё равно не то, что надо. Поэтому обучение происходит внутри команды непосредственно на объектах.
- И много у вас в команде инструкторов?
- У нас 8 инструкторов и ещё есть много помощников.
- Как попасть в команду?
- Много работать. В основном все так и попадают. Видно человека, кто «заболел» прыжками, кому это интересно. И команда в принципе сложилась из фанатов прыжков. Это те, кому хочется вкладывать свои силы взамен на положительные эмоции, причём не только от своего прыжка, но и от тех кто впервые пришел к нам. Как вампир питаешься чужими эмоциями, потому что сам уже не испытываешь такого выброса адреналина.
- А какие необычные реакции были у людей, которые прыгали в первый раз?
- В основном все кричат от радости: «Я жив!» Много интересных фраз перед прыжком или во время прыжка. Пожалуй, одно из самых оригинальных, это было, когда парнишка стоял, мялся, и вот, он оттолкнулся от объекта, и в долю секунды, когда он только-только взмыл, закричал: «Каррр!» и ушёл вниз. Это было настолько правдоподобно! Ещё была классная фраза. Человек прыгает и тоже в долю секунды: «Гололёд, блин!» В общем, оригинальные фразы бывают. Такие люди радуют и радуют.
- Кто-нибудь приходил в костюме?
- Да, было. Прыгали в костюме белки-летяги, жирафа. Был космонавт в огромном костюме. На пятое день рождения мы делали прыжки в Дзержинске, летом были костюмированные прыжки. Вот там, наверно, человек пятьдесят прыгнуло, все в разных костюмах и в гриме. Очень здорово.
«Тот, кто выпускает прыгуна, становится ему самым близким человеком»
- Хотя основа G.team – это роупджампинг, вы организуете разные виды экстремальных развлечений. Какой твой любимый?
- Флайборд - это гидро-реактивные ботинки, соединённые между собой шарниром, они крепятся гибким шлагом к гидроциклу, который в свою очередь является для них мощным насосом.
- Почему?
- На самом деле флайбордом я «заболел» очень давно, в России его тогда ещё не было. Француз Фрэнки Запат, который изобрёл флайборд, выложил видео на ютуб, где он летает над водой. Тогда я загорелся идеей: во что бы то ни стало попробовать эту штуку на себе.
- В дальнейшем планируете пополнить арсенал экстремальных развлечений?
- Конечно, но это секрет. Тоже новое, чего в России нет, - мы стараемся опережать время.
В прошлом году мы построили зиплайн – скоростная переправа на роликах по натянутому над озером тросу. Это, казалось бы, обычная троллея, которая есть в любом детском веревочном городке, но таких масштабов, как сделали мы, нет. Подглядели её за рубежом, в Черногории, там зиплайн длиной более полукилометра, у нас поменьше – всего двести метров, но и этого хватает.
- Кроме единичных экстремальных событий, вы устраиваете выезды. На этот раз вы собираетесь кататься на сноубордах по снежным склонам в Хибинах. А где вы уже успели побывать?
- Ездили в Черногорию прыгать с моста Джурджевича он проходит над ущельем, внизу течёт горная река Тара, высота объекта 172 метра. Это был первый зарубежный выезд, объект очень серьёзный и требовал не менее серьёзной подготовки.
Ещё были в Крыму. Прыгали со скалы Шаан-Кая, тоже объект очень серьёзный. Мы его делали совместно с командами из Белоруссии, Минска. Всего было задействовано около 5 километров верёвок, это очень много. И работа очень глобальная. Но всё получилось отлично.
- Всё-таки любой экстрим, будь то роупджампинг с трубы в 60 метров или с моста в 170 метров, – это преодоление страха. Вы как-то помогаете новичкам настроиться перед прыжком?
- К каждому человеку свой подход, потому что каждый приходит со своими «тараканами». Кто-то приходит, чтобы поставить галочку: «Я смог. Я молодец». Кто-то действительно хочет проверить себя, разобраться со своими страхами. А кто-то приходит с явным страхом высоты, чтобы его преодолеть, чтобы стать сильнее. Соответственно, подход к каждому свой. Важна психологическая помощь, надо уметь поддержать человека.
- Учитывая, что 15 тысяч человек за восемь лет прыгнуло, понимаешь, к кому какой нужен подход.
- Да, это уже на уровне интуиции. Поэтому тот, кто выпускает прыгуна, должен почувствовать и понять как правильно его поддержать.
Фото: Павел Шамин и из личного архива Алексея Хорева
