Рассказ о том, что случится, если открыть банку сюрстрёмминга прямо на рабочем месте...
Предыстория
Когда дело касается еды, меня мало чем можно напугать. Тухлое, прокисшее, вонючее – всё это можно смело отдать мне. Подумаю-подумаю и съем. Именно поэтому, когда однажды во время посиделок с друзьями мне рассказали про сюрстрёмминг*, я мечтательно заявил: «Хочу».
*Справка. Сюрстрёмминг – тухлая шведская селёдка, закатанная в банку, национальное блюдо в Швеции, отличается (необычайной вонью, поражающей всё живое на несколько сотен метров вокруг) специфическим запахом.
И началось. Каждый раз, когда кто-то из друзей или хороших знакомых отправлялся в Северную Европу я клянчил у них баночку сюрстрёмминга: «Вы сюрстрёмминг мне захватите?!», «А сюрстрёмминг там продаётся?», «Ну купите мне баночку» и т.д. Однако долгое время удача была на моей стороне, и никто заветный концентрат вони в металлической банке мне не привозил.
Но вот, наконец, в марте 2019 года те самые друзья, дома у которых я когда-то и озвучил свою безумную идею поесть тухлой селёдки, отправляясь в Финляндию, торжественно пообещали специально для меня найти банку сюрстрёмминга. Пообещали и нашли.
Банка против бюрократических будней
Так как с подругой, которая обещала найти мне банку сюрстрёмминга, мы трудимся вместе, она вручила её мне прямо на работе.
Открывать банку я решил тоже на работе. Во-первых, открывать банку одному дома как-то не хотелось. Во-вторых, можно было сэкономить на обеде (пообедав тухлой шведской селёдкой). В-третьих. Для этого пункта нужно сделать небольшое пояснение. Работаем мы в университете. Так как бюрократическая работа, которой так много в любом госучреждении, нас изрядно утомляет, мы создали себе развлечение – группу Вконтакте, в которой выкладываем всякую «дичь». Открытие банки сюрстрёмминга идеально подходило для прямого эфира в нашей странной группе.
Итак. Солнечным мартовским вторником в 14 часов пополудни мы выдвинулись во внутренний дворик. Несмотря на то, что нами на это время предусмотрительно была забронирована одна из аудиторий (якобы для занятий одной из учебных групп нашего факультета), разум победил, и мы решили для начала попробовать открыть заветную баночку на свежем воздухе. А дальше уж как пойдёт. К операции мы подготовились основательно: я принёс из дома картошку, лук и открывашку для банок, замдекана купила бородинского хлеба, «оператор» подзарядил свой Айфон, чтобы посреди трансляции он случайно не разрядился. Длинной загадочной процессией мы спустились во внутренний дворик университета: тут тебе и парковка, и место для курения, и куча всяких полуразрушенных построек. Для открытия банки сюрстрёмминга места лучше не придумаешь.
Вскрытие
И вот, найдя подходящий выступ стены где-то в углу двора, я ставлю банку и отчаянно пытаюсь проткнуть крышку консервным ножом. Двенадцать глаз устремлены на меня: десять человеческих и два киберока направленных в мою сторону Айфонов. По ту сторону в режиме реального времени на меня смотрят ещё порядка двадцати скучающих на парах студентов. Это популярность. Это успех. Наверное, это даже волнительно. Но я сейчас не думаю об этом, меня занимает другое. «Открывалка» никак не может пробить толстый металл банки. Приходится поднапрячься и канонично постучать по ручке. Не чета нашим консервным банкам. Сразу чувствуется, что делали потомки викингов. Кто-то из присутствующих отпускает комментарий, мол, банка прочная, чтобы выдерживала давление газов изнутри: другую бы уже давно разворотило (рвущимися наружу парами вони). Наконец крышка поддаётся, нож входит в металл, создавая в нём дыру. Из банки вырывается маленький фонтанчик жидкости грязного цвета. Не успеваю отпрыгнуть, и жидкость попадает на рукав куртки. В мыслях только: «Придётся постирать». Между тем из поверженной консервным ножом банки раздаётся зловещее шипение, северный джин, повелитель вони вырвался наружу, и никому уже не спастись. Как только «ударная волна» долетает до моих соглядатаев, они начинают покашливать, зажимать носы и отмахиваться.
«Мои котики бы это закопали»
Между тем я приоткрываю крышку: там тушки маленькой селёдки без головы, плотно лежащие в мутной жиже. Подхватываю из банки серебристую тушку и кладу на кусок бородинского хлеба. Волнительно. Занимательно. Восхитительно. Торжественно объявляю, что это не просто съедобно, но и очень вкусно. Однако же только один из моих соглядатаев решается попробовать маааааленький кусочек заморского блюда. Остальные только дальше отходят от меня и рыбы.
Расправившись с первой рыбёшкой, я замираю в нерешительности. Несмотря на солнечную погоду, руки мои замёрзли, ди и запах, кажется, уже едва заметен, поэтому я предлагаю всем отправиться в помещение, где обещаю съесть ещё, как минимум, одну селёдку. Все соглашаются, что запах и впрямь стал уже не так силён, поэтому можно двигаться в здание. Только «оператор», выключая свой Айфон, как бы между делом замечает, что лучше бы жидкость из банки слить: и по дороге ничего не пролью, и вероятность появления запаха будет меньше. Соглашаюсь и, сливая вонючую жидкость, приговариваю: «Это для местных котиков». Замдекана, зажимая нос, добавляет: «Мои котики бы закопали...»
Продолжение банкета
У входа в здание встречаем одного из наших студентов: улыбчивого итальянца Алессандро. Предлагаю ему попробовать деликатес. Он уже было соглашается, но, почуяв что-то неладное, вежливо, со множеством извинений, отказывается.
Мы входим на лестницу и начинаем подъём. В здании огромные потолки и большие пролёты между этажами, поэтому, видимо, к третьему этажу банка уже прогревается и начинает «благоухать». Но пути назад уже нет, и мои коллеги, обеспокоенные запахом, отправляют меня в аудиторию – главное, чтобы я не проник с банкой в кабинет и не сделал его зоной отчуждения на ближайшие несколько дней.
В аудитории я расстилаю на парте несколько исписанных листов ватмана, кладу банку, хлеб, контейнер с картофелем и луком. На этот раз мой бутерброд будет состоять из лука и рыбы. Один из соглядатаев приносит мой офисный термос, в который мне заботливо налили пива (безалкогольного, конечно же). Пиво купили заранее, но не успели принести его к первой части трапезы. Теперь у меня есть всё, что нужно для сюрстрёммингового счастья: чёрный хлеб, картофель, лук, светлое пиво и, конечно же, сама рыба.
Мы закрываемся в аудитории, и я снова начинаю на камеру поедать свой деликатес. Вкусно. Питательно. Восхитительно. Вот только в аудитории терпения у моих соглядатаев хватает не столь надолго. По одному они покидают меня. В конце-концов остаются всего лишь два человека: оператор Айфона и моя подруга, замотавшая лицо огромным шарфом. Все остальные изредка приоткрывают дверь, заглядывают внутрь, но тут же, заткнув нос, спешно захлопывают её.
Бегство
Употребив ещё одну рыбку, я понял, что при всём желании сейчас не смогу доесть содержимое банки. Остановив съёмку, оператор заключил: «Надо бы Вам домой». На часах было 15:00, до конца рабочего дня оставалось два часа, однако же я решил послушаться совета.
Стоило выйти в коридор, как мне вручили верхнюю одежду, рюкзак и, на секунду разжав нос, сказали: «Пока!». Что тут оставалось делать? Только бежать. Правда, была одна проблема, а именно транспортировка сюрстрёмминга: нести открытую банку по улицам не хотелось. Слишком много носов могло пострадать и в первую очередь мой. Чтобы можно было упаковать банку, я попросил принести мне пакеты. Видели бы вы, какая это была слаженная и оперативная командная работа: пакеты нашлись в течение минуты, кто-то даже достал из сумки и отдал свой «дежурный» пакет. Между тем несколько сотрудников университета, проходя мимо «заражённой аудитории», брезгливо повели носами и ускорили шаг. Поэтому быстро одевшись и накинув на плечи рюкзак, я поспешил отправиться домой. Вечно всё подмечающие охранники загадочно улыбнулись: то ли они видели через камеры наши кулинарные эксперименты, то ли просто порадовались за человека, который сбегает с работы в три часа дня.
Так как я живу недалеко от университета, на работу и с работы хожу обычно пешком. И вот я шёл, счастливый и свободный: как ни крути, а я не только попробовал давно желанный деликатес, но и в солнечный день ушёл с работы пораньше.
Но где-то на середине пути я почувствовал запах. Тот самый. Тухлой рыбки. «Неужели он так быстро просочился через пять (!) пакетов?!» – подумал я и понюхал свёрток, который нёс в руках. Нет, запах был не из него. «Наверное, от рукава», – подумал я и сделал ещё несколько шагов. Нет. Запах от рукава был не таким сильным, а от свёртка пока и вовсе не пахло. Это было что-то другое.
Это был запах... из моего желудка. Запах тухлой рыбы поднимался вверх и выходил из моего рта, когда я раскрывал его шире обычного, глядя на то, как красиво светит мартовское солнце. Осознав это, я плотно закрыл рот и ускорил шаг.
Что делать?
Вернувшись домой, я крепко задумался: что делать с рыбой. Оставлять рыбу здесь было опасно: прорыв едкого раздражающего запаха из саркофага в виде пяти пакетов – лишь вопрос времени. Нужно было не допустить этого и что-то придумать. Словно в триллере, когда главный герой на волоске от смерти начинает судорожно соображать, что предпринять, я, положив заветный свёрток в морозилку, начал расхаживать по комнате.
Был только один разумный выход: сегодня же доесть с кем-то рыбу на улице (больше двух рыбок мне не осилить, а всего в банке изначально было шесть рыбок). Из всех моих друзей только один человек готов был на такой подвиг. И я позвонил своей подруге, которая все 11 лет, что мы знакомы, говорит о еде добрую половину наших встреч. «Если заядлый «едец» и гурман откажется вкушать со мной этот деликатес, придётся, конечно, изобретать план «Б», – размышлял я.
Но, выслушав мой рассказ, Альбина, как я и ожидал, ответила: «А почему бы и нет». Договорились встретиться у её дома через полтора часа и отправиться в парк.
Места для инвалидов и пассажиров с сюрстрёммингом
Так как район, в котором живёт моя подруга, расположен ровно на противоположном конце города, выезжать нужно было немедленно, пока на городских дорогах не образовались пробки. Таким образом, в 4 часа дня я сел в автобус. Рюкзак лежал у меня на коленях, а заветный свёрток в ногах. К сожалению, сесть мне удалось только на ближнее к проходу место. Пришлось правой (жидкость из банки брызнула мне при открытии как раз на правую руку) рукой передавать за проезд, а левой держать свёрток с рыбой. И каждый раз, как только рука моя очерчивала в воздухе 180 градусов, молекулы протухшей рыбы рассеивались по салону, а недоумённые пассажиры начинали оглядываться по сторонам в поисках источника вони. Так как я не был похож на бомжа, а правая рука была на достаточном удалении от пассажиров, никому и в голову не могу прийти, что источник ужасного запаха – это я.
Однако всё это полбеды. Настоящей бедой стала одна активная женщина, которая решила занять место у окна, о котором мечтал я. Во-первых, это место избавило бы меня от необходимости передавать за проезд (утомительная процедура). Во-вторых, у окна, свежее и холоднее, а значит моя рыба получила бы порцию холодного воздуха и чуть-чуть меньше бы воняла из пакета. Но ровно в тот момент, когда моя соседка выходила, а я группировался, чтобы перебраться на её место, какая-то ушлая женщина буквально перепрыгнула через мои ноги и приземлилась прямёхонько возле окна. Во мне схлестнулись удивление, восхищение и беззвучная злоба. Как так-то?! Это должно было быть моё место!
Оставалось смириться или бороться. И я, конечно же, выбрал второе. Тактика борьбы была проста: я медленнее, чем прежде, передавал за проезд, пронося свою воняющую руку мимо женщины и добиваясь максимального распространения запаха. Сначала жертва ничего не подозревала. Через две остановки её лицо стало немного сложнее, а взгляд начал беспокойно блуждать по автобусу в поисках источника вони. Ещё через две остановки женщина заерзала на стуле, а ещё через две так же стремительно, как и забралась, она вскочила со своего насиженного места у окна и умчалась в закат.
Надо сказать, что стоявшая рядом со мной женщина внимательно наблюдала за всем происходящим и сделала необходимые выводы. После бегства моей предыдущей спутницы она вежливо пропустила меня к окну, я прижал свою вонючую руку к стеклу автобуса, сюрстрёмминг расположил как можно ближе к холодной стенке. Так мы и ехали до самого пункта назначения: я замедлял молекулы холодом, а женщина передавала за проезд.
Под мартовской луной банка сюрстрёмминга со мной
Поедать сюрстрёмминг на квартире у подруги было однозначно нельзя: мама, брат-студент и кот со слабым сердцем не перенесли бы шведской фуд-атаки. Решено было в супермаркете затариться газетой и хлебом, а затем отправиться в ближайший парк, где довольно малолюдно вечерами, и никто не помешал бы нам наслаждаться северным деликатесом.
Поедание сюрстрёмминга в ночном парке под мартовской луной то ещё удовольствие. Благо, что холод не давал запаху рыбы распространяться, а малочисленные прохожие не успевали понять, что же за странное действие происходит посреди парка.
А происходило там то, что двое людей, разложив на застеленной газетой скамейке контейнер с варёной картошкой и лучком, открытую консервную банку и обмотанную пакетом бутылку пива, сидели на кортах перед скамейкой и поедали бутерброды с сюрстрёммингом. В процессе трапезы в парке мы установили, что если с рыбки счищать кожу (вместе с той мерзкой слизью, которая на ней осела), отделять гнилое мясо от костей и делать бутерброды с хлебом и луком, то привкус тухлятины становится почти незаметен.
«Что это вы здесь вынюхиваете?!»
В любом другом случае парком можно было бы завершить историю со зловонной банкой. Но не в этом. Когда я на следующий день пришёл на работу, произошло то же самое, что случается в кино, где после титров зрителям показывают ещё один момент из жизни героев.
Выяснилось, что после моего ухода запах не рассеялся мгновенно, как мы наивно предполагали, и аудитория, послужившая плацдармом для съёмок нашего «кулинарного шоу» источала аромат тухлой рыбы. Чтобы не «светиться», мои коллеги быстро разбежались по кабинетам. Проходившие мимо злосчастной аудитории люди затыкали носы и раздражённо ускоряли шаг (иногда как бы ненароком моя подруга выходила из кабинета, чтобы разведать обстановку). В конце концов кто-то либо самый бдительный, либо самый раздражительный позвонил нашим хозяйственникам и сообщил, что «на третьем этаже что-то сдохло и разлагается». Дальше началось, по словам моей коллеги, самое интересное: пришли рабочие, их начальники, заместитель директора, курирующий хозяйственную деятельность, и начали искать источник запаха. Смотрели за батареями, поднимали плитки навесного потолка. Не найдя ничего в аудитории, пошли по кабинетам, задавая сотрудникам один и тот же вопрос: «У вас тут ничем не воняет?» Однако вскоре рабочий день закончился, и хозяйственники, так и не обнаружив источник запаха, ушли домой.
Не успели мы с коллегой закончить обсуждение вчерашнего дня и посмеяться над незадачливыми рабочими с их начальниками, как в дверной проём заглянула голова. Голова повернулась налево, направо, затем, обильно вдохнула воздух из кабинета (столько, сколько позволял объём легких) и замерла. Моя остроумная коллега тут же выпалила: «Что это Вы здесь вынюхиваете?». Голова повернулась в нашу сторону, поздоровалась, затем в кабинет вошло всё тело рабочего. Большой, немного грузный мужчина за 50 встал у самой двери, ещё раз тревожно осмотрелся по сторонам, ещё раз вдохнул наш полный бумажной пыли воздух и, развернувшись, чтобы удалиться, как-то задумчиво, философски произнёс: «Да, работа у нас уже второй день такая – вынюхивать».
Мораль
Если вам скучно, не хватает приключений, если вы только и думаете, чего бы такого сотворить странного и невменяемого, а к тому же гурман по жизни, то банка сюрстрёмминга – подходящий вариант. Заказывайте доставку и открывайте банку дома/на работе/в парке/в университете/на концерте – в зависимости от того, в каком количестве и объёме вам хочется приключений. И что бы ни случилось помните: эту банку вы запомните на всю жизнь.
