Эта игра всегда была распространена – язвительное замечание, которое не просто выявляет характерную черту того или иного человека, или явления, но и демонстрирует её в сюжете, в динамике действия. Тем славится и острота народных шуток и прибауток – «наш пострел везде поспел», «примерял теленок седло, да рога выросли». У каждого, верно, есть знакомые, кого отличает немногословное остроумие к месту, к бурному смеху окружающих. Но и к обиде жертвы шутки.

Ведь всё хорошо в меру. Остроумие, оборачиваясь из свойства в действие, в самоцельное, самодостаточное действие, приводит к злорадству. Пустому насмехательству, что не сближает людей, не помогает им, а лишь отторгает друг от друга. И тем вернее, чем более обладатель таланта остроумия внутренне недоволен, неуверен, встревожен.

Нам всем известна фраза «Вот! Я же говорил». Мы произносим её с чувством облегчения, освобождения от ответственности. Но произносим тогда, когда уже ничего не можем изменить. Произносим, когда не смогли вовремя исправить.

Например, редко кто из родителей удерживается от замечания: «а я предупреждал тебя» в адрес своего отпрыска, когда тот опростоволосится. И в замечании этом - вся тревога осознания, что полный контроль невозможен. Что следующее поколение пройдет путем своих ошибок и зачастую, к сожалению, фатальных. Но здесь же и надежда, что может быть хоть сейчас, когда очередная шишка зарделась на голове, прислушается. Может быть, поймет. Злорадность всегда связана с заинтересованностью. Но она же и признак слабости.

В крайних самых опасных проявлениях злорадность приводит к болезненному желанию найти, буквально выследить ошибки и просчеты, чтобы дать волю ядовитому выхлопу. Она не способна замечать ничего более. И превращается едва ли не в единственную связь с миром. Если крититизм идиота начитанного (или, в редакции журнала Nevvod, образованного – Прим. автора) – это своеобразная башня из слоновой кости, то язвительность злорадного – сад кривых длинных и болезненных колючек. 

Мы не реагируем на то, что нам безразлично. Нам недосуг оценивать кого-то, когда мы заняты делом. Поэтому политические памфлеты пишут лишь те, кто хочет получить власть, или эту власть потерял. Чем острее, чем отчаяннее чувство вожделенного, тем острее и глубже язвительный укол. Остальные, кому власть параллельна, читают эти задорные тексты лишь в поисках остроумных оборотов. И, думаю, вы сможете оценить закомплексованность любого «анти», антиамериканизма, например, в котором плещется российская жизнь, целиком и полностью оснащенная американскими компьютерами. 

Или взять хоть вашего покорного слугу. Крестовый поход против идиотов, который я начал по случаю, но с интересом, призван не столько исследовать, сколько доказать, а учитывая возраст аудитории, напутствовать. Не знаю, насколько мне удалось при этом быть остроумным, но получилось быть злорадным. Вполне осознанно задевая за живое. Не без эпатажа. Чтобы мысль о «нормальном человеке» была прочувствована.

Меня извиняет лишь то, что многие наблюдения о разновидностях идиотизма взяты непосредственно из собственной жизни. Смеясь над вымышленными персонажами, я, конечно, вспоминал все смешные глупости, сделанные когда-то и с самым серьезным видом мной

.

А если есть антидот от того, чтобы не стать тем или иным идиотом, то это способность смотреть на себя со стороны и самоирония. Хотите высмеять кого-то, - высмеиваете себя. Только тогда и получится.

За сим прощаюсь.

THE, как говорится, END :)

PS. Я не питаю иллюзий, что вычленил все виды социального идиотизма. Это лишь зарисовка, если хотите, начало. Стоит хотя бы назвать проблему, чтобы помнить о ней. Формулирование её и решение, думаю, дело частное. Надеюсь, успешное.

Мир и жизнь в нем так разнообразны, что форм и методов попадания в крайность идиотизма, что выталкивает нас из процесса созидания, боюсь, не просто много, они еще и постоянно эволюционируют. Как, например, эволюционирует и мимикрирует банальная лень.

Ведь есть ещё и хрестоматийный «Идиот» Достоевского (который один сложнее и интереснее всей моей гирлянды). И посудите сами, как бы ни привлекателен был князь Мышкин чистотой души, сколько бы общественных пороков ни выявил автор через его образ, факт остается фактом, - Лев Николаевич разрушил жизнь всех, кого ни коснулся. Да, «положительный прекрасный человек», да, идеал. Но дистиллированную воду нельзя пить. Что получает мир, осознавая свои пороки? Только ли импульс развития? Где предел, за которым следует глухое злобное отчаяние, что сминает, опустошает души? Признается ли за человеком право на разрушение? Произошло ли вообще хоть что-нибудь, кроме человеческой трагедии?

Видимо, это предстоит решить каждому читателю самостоятельно.