А мы теперь с намека, с полуслова
поймем друг друга и найдем всегда.
Так пусть рубец, почетный и суровый,
с души моей не сходит никогда.
Пускай душе вовеки не позволит
исполниться ничтожеством и злом,
животворящей, огненною болью
напомнит о пути ее былом.
О. Берггольц
У каждого из нас свои воспоминания, связанные с прекрасным Санкт-Петербургом... Но в эти январские дни мы вспоминаем печальную и трагичную историю, боль и слезы, что пронеслись через жизнь многих людей. Сегодня мы говорим о подвиге защитников и жителей Ленинграда, и, конечно, о самых маленьких героях, оставшихся без детства. Вспоминаем о другой стороне войны, на которой боевые действия велись не с помощью танков, мин и автоматов, а посредством доброты и сострадания. О войне за жизнь.
В Нижнем Новгороде (тогда в городе Горьком) нашли приют 5 тысяч детей блокадного Ленинграда - для них было открыто 42 детских дома. Ребята были сильно истощены. Горьковчане и жители области организовали сбор теплых вещей. В итоге набралось 45 тысяч пар валенок, 15 тысяч детских шубок и пальтишек, десятки тысяч пар варежек.
120 детей-сирот из Ленинграда получили приют в Шаранге. Они попали сюда в ходе эвакуации в августе 1942 года. Изголодавшиеся, обессиленные... Их кормили горячей похлебкой, но не досыта, чтобы не навредить. Маленькие дети были настолько ослаблены, что даже не могли плакать. Дети не капризничали, только печально, по-взрослому смотрели на окружающий мир. Приехавшие с ними взрослые и местные жители делали все возможное, чтобы сберечь ребятишек. Детей обули, одели, окружили заботой и лаской. Для проживания им было выделено отдельное двухэтажное здание с теплыми комнатами.
Осенью 1942 года 39-й детский дом Ленинграда (туда собирали оставшихся после смерти близких детей, более ста ребятишек) был эвакуирован в село Перевоз. Из воспоминаний жителей Перевоза: «Встреча детей-блокадников была очень тяжелой. Идут парами, вернее, бредут, держась друг за друга. Качаются. Страшные старческие детские лица, что-то суровое, жуткое во взглядах. При виде истощенных детей народ замер, женщины стали кончиками платков утирать слезы, а потом медленно, как на похоронах, все направились к новому зданию школы, которое было подготовлено для приема детей».
Буквально на второй день прибытия эвакуированных детей им стала поступать помощь от колхозников. Кто хлеб, кто овощи и фрукты, кто мед несли обездоленным детям.
Конечно, самое известное имя ребенка блокадного Ленинграда – Таня Савичева. В Шатках, где поставлен памятник Тане, ежегодно отмечается День памяти Тани Савичевой — ее эвакуировали сюда в числе 140 детей из блокадного города. Не попади тогда в Нюрнберге в руки нашего государственного обвинителя маленькая книжечка – дневник Тани - о ленинградских сиротах, возможно, на суде бы и не вспомнили. В этом дневнике всего 9 страниц, на шести из них даты смерти близких людей. Дневник Тани стал одним из символов Великой Отечественной войны.
Но пережитое возвращалось к детям по ночам, не давало покоя. Воспитатели старались успокоить сирот, прижимали к груди, говорили ласковые слова. Было приложено максимум усилий, чтобы поддержать здоровье ребятишек, вернуть им детство, заново научить улыбаться. Стараясь как-то отвлечь от грустных мыслей, педагоги подготавливали различные занятия и игры. В новогодние праздники для детей обязательно проводили елки, дарили конфеты и леденцы из моркови и тыквы, завернутые в яркие фантики. Но детей ничего не радовало, мальчики и девочки все время думали о том, что их родные обязательно отыщутся, и они скоро вернутся домой.
Неизвестные, Непомнящие, Безродные… - сколько новых «военных» фамилий говорят о горькой судьбе, напоминают об одиночестве.
Но и смешное было. Из рассказа учительницы начальных классов Перевозской школы: «В целом дети учились очень хорошо. Около 80% учились на «4» и «5». Как-то молодая воспитательница пожаловалась, что ребята диктанты с ошибками пишут. Оставила я ее на своем уроке. Смотрю, сидит на последней парте и улыбается. После уроков выяснилось, что мы, перевозские учителя, по-горьковски «окаем», а дети по-ленинградски «акают». Вот ребята и пишут вместо «о» - «а». Потом и ленинградцы тоже стали «окать». Так и уезжали с круглым горьковским «о».
...Очевидцев событий тех дней осталось немного, и с каждым годом их всё меньше. Возможно, кому-то упоминания о спасении детей-сирот покажутся несущественными, малозначимыми, как о событиях, не оказавших влияния на ход Великой Отечественной войны. Но мы помним о них, как о проявлении участия, которое лишь тогда истинно, когда исходит от страдающего сердца. И нам следует хранить эту память.
...И снова мир с восторгом слышит
салюта русского раскат.
О, это полной грудью дышит
освобожденный Ленинград!
О.Берггольц
Фото: из сети Интернет
