«Театральный цех» появился в нашем городе в 2012 году. За четыре года работы он внес свой вклад в развитие культуры Нижнего Новгорода. Актуальная драматургия, актеры, проживающие реальную жизнь на сцене, а не просто исполняющие свои роли, профессиональная режиссура – все это неотъемлемые части спектаклей, которые нижегородцы могут видеть благодаря команде «Цеха» и, в частности, Антону Нечаеву. Nevvod пообщался с идейным вдохновителем данного проекта в преддверии открытия четвертого театрального сезона. О новой локации «Цеха», его истории и о взгляде Антона на современную сцену читайте в нашем интервью.
- Итак, Антон, стартует новый театральный сезон. Ожидаются ли какие-то изменения в «Театральном цехе» в связи с этим? Будут ли премьеры?
- На данный момент мы работаем над стилем. Многие визуальные фишки для «Цеха» делает наш друг Александр Неганов. Именно на нем лежит фото-, видео- и аудио-оформление. Буквально сегодня мы запустили новый логотип в социальных сетях. Что касается премьер, мы на финальной стадии репетиций спектакля «Девушки в любви» автора Ирины Васьковской. Это опять же современная драматургия. Ирина живет в Екатеринбурге, мы с ней связались и получили категорическое «да» на постановку. Спектакль получится, как мы шутим между собой в «Цехе», немного феминистский: в ролях – две девушки, у одной из них не складываются отношения с мужчиной, ситуация вполне естественная для сегодняшнего дня. Премьера ожидается уже 16-17-го октября. Совет всем нашим зрителям – сначала прочитать пьесу (текст есть в свободном доступе), а потом идти смотреть. Всегда приятно, когда люди не просто ходят на спектакли, а следят за идеями, которые выводятся нашим режиссером, заслуженной артисткой РФ, Леной Фирстовой («Спасти камер-юнкера Пушкина», «У Ковчега в восемь», «Саша, вынеси мусор»). В целом, четвертый театральный сезон не обещает быть феерическим, грандиозным – мы, как и всегда, постепенно идем дальше и ищем новые темы и идеи.
- Еще весной вы ставили спектакли в клубе «Вася+1». То, что он прекратил свое существование, безусловно, стало ударом для молодежи. Наверное, «Театральному цеху» пришлось столкнуться с некоторыми трудностями в поисках нового пространства?
- Да, но, как минимум, 5-6 организаторов различных пространств города сразу же написали, позвонили сами, предлагая свои площадки. Спасибо им огромное, я лично такой реакции не ожидал. К примеру, «Спасти камер-юнкера Пушкина» мы сейчас играем в арт-клубе «Маяковка 10» («Девушки в любви» будут там же). Это хорошее место с камерной сценой, залом на 85 человек. К нам, конечно, приходит немного больше людей, но с комфортным размещением проблем не возникает. Также теперь мы сотрудничаем с «Milo Club», с предложением помощи оттуда нам позвонила Евгения Нагибина. И вот, 22 сентября, в четверг, спектакль по произведению Дмитрия Липскерова «Мясо снегиря» режиссера Льва Харламова будет показан там. «Milo» имеет очень удобное географическое расположение, туда легко добраться. «Вася» был уже целостным пространством, со своей энергетикой, концепцией, нам оставалось лишь добавить совсем немного от себя. Но теперь все по-другому, надеюсь, что больше никаких неприятных эксцессов не предвидится, и «Театральный цех» с успехом будет работать в «Milo Club». Никуда не денутся также наши спектакли «У ковчега в восемь», «Саша, вынеси мусор» - их мы тоже будет показывать. Сейчас ведутся переговоры о малой сцене ТЮЗа.
- С наболевшими вопросами мы разобрались. Теперь можно спросить и про историю «Театрального цеха». Как вы пришли к его созданию? Почему в Нижнем Новгороде, а не в Москве? Со столицей ведь у вас много что связано.
- Начнем с того, что образование у меня московское, ГИТИС: три года заочно в столице, год полноценно здесь, в Нижнем Новгороде. Обучаясь, я в большей степени занимался не классическим репертуарным театром, не «театром представления», а «театром мысли». Я лично считаю, что на сцене должно отражаться то, что происходит с человеком сегодня. Посещая в Москве такие площадки, как «театр.doc», «Практика», МТЮЗ, я оставался под огромным впечатлением. В столице также много и проходных спектаклей-представлений, которые можно назвать «музеем театрального творчества», но оттуда сразу хотелось уйти. На картинку время тратить жалко. Самое главное, в тех постановках на сцене – люди, Не актеры, а Люди. Именно это мне хотелось видеть и в Нижнем Новгороде. По возвращении в родной город, в 2012 году, на одной из читок проекта «Драма_talk» я услышал Артура Зимина в постановке Павла Ушакова «Хозяин кофейни». Тогда я предложил сделать из этого не просто читку, а целый спектакль, на что ушло пару месяцев. Дальше мы обратились на «Арт-завод». Именно отсюда началась история «Театрального цеха», по сути, и название родилось здесь же. Поначалу это было просто в никуда... На первый спектакль пришло 12 человек, на последующие – не больше 20-ти. Но это происходило в первый год работы, потом нас пригласили в «VACю», мы выпустили «Пушкина», и со временем численность аудитории возросла.
- А насколько «Театральный цех» раскручен сейчас? Не в обиду, конечно, но 2,5 тысячи подписчиков в социальной сети – это, возможно, маловато для такого серьезного творческого объединения. Как считаете?
- 2,5 тысячи - это не мало. В настоящее время театром интересуется лишь 5-7% населения мегаполисов и 3-5% населения уездных городов. Притом любым театром, как классическим, так и современным. Хотя нашими постановками интересуется больше людей, чем есть подписчиков у группы «Вконтакте» (https://vk.com/teatrceh прим. ред.). Тем не менее, это не наш «потолок» - нам есть, куда расти. Но, будем честны, театр – далеко не на первом месте у студентов, например, потому что сейчас есть квесты, спорт, кино, бары, тайм-кафе и так далее. И это все – развлечения для современного гражданина. Их в принципе хватает, но очень бы хотелось чего-то большего.
- Кстати, об изучении собственной аудитории. Вы не проводили статистику, кто именно ходит к вам, представители каких профессий?
- Я, конечно, стараюсь лично общаться со зрителями, но, к сожалению, на доскональное изучение аудитории времени нет. Могу точно сказать только насчет возрастов. К нам приходят и те, кому 20, 30, 35-40 лет. И даже те, кому за 50, но такие зрители обычно не посещают премьеры, а ходят на уже зарекомендовавшие себя спектакли. Бывают в гостях банкиры, руководители серьезных организаций. Молодежь тоже ходит, что радует, значит, мы двигаемся в верном направлении.
- Антон, а вы лично не исполняете роль режиссера на репетиционной площадке? Не командуете процессом? Или же занимаетесь сугубо организационной деятельностью?
- Я очень хотел бы влиять на то, что происходит на сцене. И мне не всегда хватает такта вовремя остановить себя и не влезать в процесс. Я понимаю, что каждый должен заниматься своим делом: режиссер – объяснять актеру, зачем он вывалился на сцену, актеры – учить текст и думать над ролью... Хотя с некоторыми вещами я бываю категорически не согласен. Если я настаиваю на своем, а режиссер – на своем, то, скорее, постановки вообще не будет. Если я понимаю, что действие инертно, что пьеса не про сегодняшних людей, что это попросту скучно, то за такой материал я не возьмусь.
- А каким образом эти материалы приходят в «Театральный цех»? Вы специально ищете готовый подходящий продукт?
- Есть как минимум три фестиваля современной драматургии, по итогам которых, можно следить за тенденциями. Но на сегодняшний день проблема не в материале. Если в 2012 году у нас был вопрос «где?», то сейчас вопрос «с кем?»! Трудно найти профессиональных актеров, у которых будет время и желание репетировать еще что-то. Например, в социальных сетях я дал клич, что нам они очень нужны. Результат – откликнулось три человека, три! Из этого можно сделать вывод о заинтересованности актеров в современной драматургии.
- Насчет современного и классического театра: вы принципиально ставите новые произведения? Классике нет места среди вашего репертуара?
- Мы принципиально хотим разговаривать со зрителем о сегодняшнем дне, о завтрашнем дне, но не о том, что было 100 лет назад. Но можно же поставить Гоголя и сделать так, чтобы это было о настоящих реалиях. Сложность возникает с игрой актеров: их существование на сцене должно быть зеркально жизни 21-ого века. Если актеры ходят в одежде, которую носили в 19-м столетии, то зритель себя с ними не ассоциирует. Если он не становится соучастником спектакля, то ему неинтересно, а, значит, мы своровали его время - это плохо. Время сегодня в цене.
- В Москве, например, «Мастера и Маргариту» ставили с использованием интерактива: во время сцены в Варьете в действие вовлекаются зрители. Деньги по-настоящему летят с потолка, люди должны их жадно хватать, тем самым оправдывая догадки Воланда о неидеальной сущности москвичей. Может, и вам использовать подобные фишки, чтобы зритель оставался сконцентрированным?
- Да, это все возможно и в принципе интересно. Мы вели разговоры о Гоголе, Булгакове, Чехове, но пока что нам проще работать с современной драматургией. Зрителю этот язык понятнее, актерам легче мыслить на этих формах... Я лично мечтаю увидеть на нашей спеце пьесы по Сергею Довлатову. Но пока тоже неясно, как этот текст можно «решить». А, к примеру, новосибирский театр «Красный факел» это осуществил. Вклинить в постановки интересные фишки, тот же интерактив – это не вопрос. Главное, чтобы логика была. Спектакль, в конечном итоге, должен давать кислород зрителю, увлекать его в другое пространство, преподносить ему новые идеи и смыслы.
Фото автора
