Так сложилось в нашей стране, что, вспоминая про ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний прим.ред.), мы представляем серое небо над бараками, окруженными колючей проволокой, худых людей с наколками, одетых в фуфайки, и жестких, если не сказать жестоких, вертухаев с автоматами. Происхождение этого архетипа восходит к «славным» временам ГУЛАГа, а может и к более раннему времени царской каторги. Тем не менее, образ этот сложно назвать устаревшим предрассудком, так как российская исправительная система регулярно подтверждает свою дурную репутацию...
Пруды, как и многие другие населенные пункты на севере Нижегородской области, сформированные вокруг зон, стоят на тупиковой ветке железной дороги, по которой ходит старенький тепловоз с одним вагоном. Почти все работоспособное население поселка трудоустроено в трех колониях строгого режима, расположенных в Прудах. Днем по центральной улице неспешно гуляют пенсионеры, и люди в синей военной форме идут домой на обед или обратно на работу. После захода солнца на улице можно встретить немногочисленные группы школьников и одну, реже две, компании выпивающих людей. Как и во всей русской провинции, из-за отсутствия организованного досуга, здесь раньше начинают курить и пробовать алкоголь. На улицах все еще можно услышать блатной сленг и разговоры «по понятиям».
Две из трех прудовских колоний можно назвать совершенно типичными для подобных учреждений. Высокий серый забор окружает квадратную территорию зоны, за которым видно только купол маленькой православной часовни. Охранные вышки, с людьми на них, и лай собак выдают за забором присутствие жизни. Ночью по периметру колоний работает яркое, желтоватое освещение, вызывая слегка жуткое световое загрязнение в небе.
Третья колония ИК-17, или попросту «семнадцатая», как ее здесь называют, визуально выделяется из общей картины поселка. При въезде в Пруды стоит довольно большая церковь, расположенная неподалеку от этой колонии, а около штаба учреждения находится освещенная аллея и курилка в виде беседки с фонтаном. Забор выкрашен в желтый цвет и украшен нарисованными пейзажами.
Чтобы попасть на базу отдыха «Чистые Пруды», которая тоже построена семнадцатой, придется пройти через лес по дощатому тротуару. Местные жители называют базу на свой манер «Новым прудом». Новым потому, что есть еще и «Старый пруд», расположенный в другом конце поселка.
Строго говоря, «Новый пруд» и не пруд вовсе. Это перекрытая дамбой маленькая речка, по которой теперь ходят катамараны и лодки с отдыхающими здесь людьми. На берегу этого небольшого водохранилища и располагается «Новый пруд», основу которого составляют бар, примерно два десятка беседок и домики для тех, кто приехал с ночевкой.
Спортивные площадки и летние дискотеки делают это место центром жизни окрестных деревень, но этот эффект можно назвать побочным. Ведь в деревнях место, где играет музыка и продается алкоголь, автоматически становится центром жизни. Главное, что характеризует «Новый пруд» – это направленность на детскую аудиторию. Идея, видимо была в том, чтобы создать маленькую, сказочную страну из дерева и краски.
Когда я попал сюда впервые, мне было 9 лет. На выходе из леса меня встретил деревянный Соловей-разбойник, сидящий на дереве, бронепоезд из дерева в натуральную величину, и крепость, размером с приличный дом.
Теперь «Новый пруд» переживает не лучшие свои времена. Разруха и недостаточное финансирование уменьшили поток туристов и количество развлечений, но «Чистые пруды», как феномен возникший на основе колонии строго режима, по-моему, заслуживает внимания. Я поговорил с Фроловым Владимиром Александровичем, человеком, который руководил ИК-17 много лет, и под руководством которого были построены прудовский храм и база отдыха:
- Я говорил о вас с людьми в Прудах, и первое, что они вспоминают, говоря о вас, это «Новый пруд». Мне интересно, как этот проект появился.
- Мы 26 лет назад решили сделать зону отдыха для сотрудников. И первые 5 лет все время что-то достраивали, ставили новые игрушки, бар расширили. Сейчас там многое разрушилось, но раньше были герои всех русских народных сказок. Много всего построили.
- Что касается игрушек, которые вы упомянули. Кто это все придумывал?
- В основном мы с женой придумывали все сами. Но если видели где-то интересную идею, подсматривали и делали так у нас. Одно время на Пруду были плавучие клумбы, их мы на юге подглядели. Там сейчас все заросло, но раньше было три искусственных водоема где росли лилии, которые мы заказали в Голландии.
- А кто это строил и мастерил?
- Заключенные. Среди них есть очень талантливые люди. Отправлял их, говорил, что делать, иногда рисунки давали, иногда мультфильмы смотрели они…
- То есть заключенные смотрели мультики специально для этого?!
- Да, они очень любили этим заниматься. И по сей день бывшие заключенные, которые эти игрушки делали, отдыхают на Пруду.
- Вы вложили в Новый пруд много сил, я хочу знать ваш внутренний мотив.
- Я раньше ходил туда гулять, смотрю, место такое замечательное и нет ничего там. Две сосенки стоят только. Пришла в голову мысль, в первую очередь, построить что-нибудь для сотрудников. Для своих людей старались...
- Церковь в Прудах тоже была построена при вас. Я слышал, что некоторые люди не любят ходить в этот храм, объясняя тем, что он построен подневольными людьми.
- Наоборот, у заключенных столько желания было участвовать, и это было для них почетно. Даже мусульмане рубили храм. Ты еще молодой, поэтому запомни, если Бог чего-то хочет, это обязательно случится. Сейчас стою в храме и думаю: «Как я смог все это сделать?!»
- Но очевидно, что ФСИН – это система, которая совсем не подходит для творчества…
- Я же тебе говорю, что зеки, наоборот, любят этим заниматься.
- А я говорю о том, что наверняка есть бюрократические механизмы, которые мешают просто взять и что-то построить.
- Нормально все это преодолевается. Я обладал таким авторитетом в управлении, что никто не ставил мне палки в колеса. В то время я фактически никому не подчинялся. Спросил разрешения у начальника управления, он: «Делай, деньги у тебя есть от производства». В то время было так!
- А сейчас?
- Не получится что-то подобное сделать, потому что в колониях производства нет, и никто не разрешит. Сейчас сотрудники не знают, что от них хочет руководство, а руководство само не знает, что хочет с этими тюрьмами делать. Была четкая установка – развивать производство, чтоб дисциплина была, деньги были. А сейчас руководство, управление, Москва чего хочет?! Не понимаю. Поставить меня сейчас начальником, я не буду знать, что делать.
- Когда я говорил об использовании труда заключенных с кем-нибудь, то часто слышал такое мнение: «Они сидят на наши налоги, пусть работают, и желательно много». Какая у вас позиция?
- Конечно, они должны работать. При мне вывод на работу был 100%. То есть работал каждый! Если они болтаются по отряду весь день без дела, им мысли всякие нехорошие приходят в голову. Труд – хорошая воспитательная мера.
- И все без проблем соглашались работать?
- Не все, иногда приходилось заставлять. Опять же, когда заключенный трудится, он сам себя обеспечивать может. Сейчас им матери целые сумки передачек тащат, чтобы им как-то подкормиться. Посылки на зону – это анахронизм, который сохранился с 30-х годов и к тому же основной канал по которому поступают запрещенные предметы. Лучше пусть работают и покупают, что им надо. При мне в колонии даже кафе было, в котором можно было купить что-нибудь вкусное.
- То есть, если хочешь – иди работай, получай деньги и…
- И отдыхай! Пей лимонад и кушай мороженое.
- И все это в колонии строго режима?
- Да.
- Офигеть. Зоны обычно – это очень мрачные места. ИК-17 на фоне остальных выглядит по-хорошему странной. Когда вы делали ее такой, вы сталкивались с каким-то непониманием со стороны работников?
- Все понимали, зачем мы это делали. Потому что я объяснял и никогда не уходил от острых вопросов.
- Ну тогда острый вопрос. Последнее время в России очень много говорят про пытки в полиции и колониях. Вы думаете все это правда?
- Я думаю, небеспочвенно… Где-то действительно перегибают палку. Работать в этой системе очень тяжело. Нужно понимать, что творишь. Заключенные фактически в твоих руках, особенно раньше. Можно было вообще человека… (повисает пауза) Ну вообще-то не было такого при советской власти.
- Хорошо спрошу прямо. В Прудах применяют к заключенным силу?
- Да кому это сейчас надо?! Сразу прокуратура приедет, правозащитники. Сейчас такой контроль! А раньше система была другая немножко. Мы и так уважали друг друга. Можно сказать, были единое целое, только мы домой уходили ночевать, а они там оставались.
- Правильно, что сейчас такой контроль?
- Конечно. Ты понимаешь, мы живем в новом мире по старым правилам. Проблема нашей системы в законодательстве, которое не предусматривает наказания, например, за телефоны на зоне. Сегодня отобрали телефон, а через неделю у него новый. Вот и получается, что сотрудники сражаются с ветряными мельницами. Законы нужно менять.
- Вы много лет работали на 17-ой. Вам когда-нибудь угрожала серьезная опасность?
- Был один случай, когда выходить на толпу пришлось. Много народу тогда вскрылось, и зона поднялась. Мне пришлось выходить и объяснять заключенным, почему в изолятор людей посадили. Поговорили, все успокоились и разошлись по баракам. Страха не было, правда.
- Вскрылись, то есть покончили с собой?
- Это скорей демонстративный жест был. Никто не умер.
- По-моему, зоны отравляют социальную среду поселка. Это мое мнение.
- Ну, наверное, у многих жителей поселка есть своя специфика, многие из них работают на зоне. Они привыкли с заключенными общаться. Неуважение к людям что ли есть в них из-за этого... Но я не уверен.
- Вы много лет работали в этой системе. Чувствуете проф. деформацию?
- Нет. Мне нравилась моя работа, она очень интересная и сложная. Вот так сидишь дома и каждую минуту после 22:00 с тревогой ждешь звонка от дежурного. Мы эти звонки называли «инфарктными».
- Почему?
- Ну если дежурный звонит ночью, значит что-то серьезное стряслось.
- Понятно, Владимир Александрович. И, наконец, спрошу, чем занимается начальник колонии на пенсии?
- Отдыхаю. На Пруд хожу гулять, рыбачу, книжки читаю, по воскресеньям в храм хожу. Ничего особенного.
Фото: автора и из группы База отдыха Чистые пруды
