Скоро в НН приезжает группа Пошлая Молли. Совсем скоро, буквально через пару дней. Розовой афишей с криво нарисованной мордашкой школьницы и надписью «10 февраля» заклеены все окрестности. В день выступления Пошлой Молли я собираюсь пойти на концерт в гараж, где особо никому не известные и нужные только таким же отморозкам и маргиналам, как я, музыканты будут играть злую и тяжёлую хардкоровую музыку. К слову, искреннюю и «настоящую». Там же будет читать стихи один мой давний знакомый, между выступлениями. Может быть, дадут микрофон и мне…
А тем временем Пошлая Молли, год назад получившая за считанные дни, благодаря хайпу, совершенно немыслимую аудиторию, будет собирать один из самых крутых клубов нашего города. Уверен, что соберёт. Меньше, чем с двумя десятками песен. С дебильнейшими текстами. С абсолютно вторичной, хоть и бодрой, модной и плясовой, музыкой.
В самом деле, когда всё это началось? Всё это помешательство на хайповом. Всё то, что сейчас принято называть «новой волной в независимой музыке» (имею в виду всяческие однообразные пост-панк проекты, вроде Ploho, Буерак, Труд и иже с ними) или же «новой волной русского хип-хопа» (имею в виду однообразных клауд-рэперов, вроде Pharaoh, Face, Скриптонит, ЛСП и иже с ними). Почему я не встречаю размышлений на эту тему? Ведь удивительно, сколько нового появляется вокруг… Наверное, те, кто действительно умеет мыслить над природой творчества, подобным, с позволения сказать «искусством», не интересуются. А те, кто интересуется, пляшут на концертах и «едят, что дают».
Что заставляет человека пойти на концерты таких исполнителей? Что заставляет его начать слушать ту или иную группу? Что из этой музыки резонирует с его душевным настроем?
Не знаете ответа? А между тем, его дали хорошие марксистские мыслители почти век назад. А некоторые ещё и развили. Дал Троцкий (правда, насчёт литературы, но его тезисы применимы и к музыке). Дал Грамши. Развили Ги Дебор, Ваненгейм и Бодрийяр. В двух словах, искусство и культура (и поп-культура, в частности) – есть продукт деятельности того или иного социального класса, отражение мыслей и ценностей, которые в нём витают. Отражение классовой борьбы и столкновения интересов.
Это ответ с одной стороны. С другой, пусть и не полностью, но всё же дал пищу для размышлений такой персонаж, как Алексей Вишня (звукорежиссёр групп Кино и ДК, видный деятель ленинградского рок-клуба; первый русский DJ, кто додумался делать ремиксы на речи политических деятелей, певец странных песен и вообще весёлый и забавный фрик, похожий на полную женщину). В одном из интервью ему задали вопрос: «Как вы считаете, что нужно современной музыке, чтобы опять выстрелить, как в восьмидесятые?» Он ответил примерно так: «Нам нужно найти новые ориентиры на Западе. Поскольку наши всё равно сами ни черта сделать не могут, то пусть хоть передирать начнут с более актуальной музыки».
Соединив два этих тезиса, получаем совсем неутешительный, но, увы, похожий на правду ответ. Наши «волны» – совсем не волны, а кратковременные вспышки моды. Одна такая уже была не так давно, в 2007-м году. Где теперь песни про горящий сентябрь и про «Джанк – это я, я – это джанк»? Эта музыка полностью ушла с арены актуальной музыки. Недавно я стал свидетелем полного увядания той волны, когда в кризис ушли более серьезные её представители. Так, Лёха Никонов начал нести в интервью совершенно беспомощную обывательскую пургу, полностью противоречащую его ранним словам. Музыка его и стихи становятся всё менее интересными. Некогда до сумасшествия популярная группа Lumen и остатки группы Многоточие (в частности, Руставели), уже давно прошли эту стадию и ушли в полное самокопирование, что говорит не просто о творческой импотенции, а о полном увядании.
А современность только-только подползает со скрипом к переосмыслению опыта Запада. Многочисленные пост-панк коллективы играют то, что было сыграно на Западе лет тридцать назад. До умов нашей молодёжи только-только доползают такие группы, как Joy Division и The Cure, которые у нас те, кто нужно и кто мог, уже переслушал и переснял ещё в конце 80-х-начале 90-х. Я был бы готов простить это современным группам, если бы них были какие-то творческие находки, уникальные идеи. Но увы и ах. Большей частью всё это выглядит цитированием банальностей с очень умным лицом. Так, порой школьники, начитавшись Ницше и ничего там не поняв, начинают сыпать с умным видом цитатами из него. Это попытка выглядеть элитарно, подняться над реальностью. С точки зрения «классового подхода» – это банальное бегство от проблем, творящихся вокруг, без анализа и реальных попыток что-либо исправить.
Ещё хуже с «новой волной русского хип-хопа». Надо сказать, что русский рэп всегда был довольно смешон и жалок, если за поиски на этой ниве только не брались действительно талантливые одиозные личности (например, задумчивый поэт-наркоман Дельфин, художники-тролли, собравшие Кровосток, или уличные интеллектуалы из Многоточия). Здесь же мы видим прямое заимствование без толковой адаптации. Впечатление такое, будто негра (простите, афроамериканца), переодели в ушанку и вышиванку, дали ему балалайку и заставили петь частушки, написанные на транслите. Опять-таки, высказываемый в песнях культ наркотиков, доступной любви, лёгкой наживы – всё это то же самое «бегство от реальности», творческий эскапизм, уже рассматриваемый нами в первом примере.
«Так это же нормальный процесс!» – воскликните вы. Ах если бы, друзья, ах если бы… Был такой период, когда наша культура генерировала совершенно уникальные артефакты музыкальной культуры. И сопряжено это было всегда с социальными потрясениями. Взять авангард двадцатых годов. Футуризм, авангард, появление зачатков таких жанров как индастриал и нойз. Знаменитая «Симфония гудков», когда музыку исполняли фабричные гудки (!) и пароходы.
Конец 80-х и начало 90-х тоже дали нам целый ряд уникальных явлений. Это сибирский панк, к примеру. Это так называемая «ижевская волна» (мало кто знает, но в Ижевске записали первый в мире трип-хоп альбом, ещё раньше, чем его записали «первооткрыватели жанра» Massive Attack). Это питерский авангард и Курёхин. Это московские концептуальные опыты. Это сцена, вращающаяся вокруг НБП и так называемая «Коньковская формация».
Сейчас в нашей стране нет социальных потрясений. Сейчас нет застоя и стабильности. Следовательно, что мы наблюдаем? Искусственность и заимствование заимствованного. Это не «волны». Это думы о них в тот период, когда наступает штиль. Переиначивая фразу из известного фильма, мы видим ложку, которой нет.
Что же в данном случае можно поделать творческому человеку? Пути два. Первый – стать тем, кто сам в себе носит перманентное «социальное потрясение». Как говорил Летов, «стать одиночкой, что опаснее для социума, чем целое движение». Именно такие люди в период социальной стабильности не дают культуре и искусству, рождающемуся из неё как концентрированная, наивысшая её форма, загнуться окончательно. Это фанатики. Вспомним 60-е или 70-е. Кто был двигателем культуры? Либо преданные деятели официальной идеологии, настоящие коммунисты (Евтушенко, Рождественский, Вознесенский), либо радикалы, в своём эскапизме доходившие до экстремальных форм (не те, что сейчас играют пост-панк, в ту пору их аналогами были Макаревич и группа Земляне, а, к примеру, писатели, вроде Мамлеева или Лимонова). Есть такие, и даже в музыке: взять, например, абсолютно зловещую группу 4 позиции Бруно, будто вышедшую из какой-то секты, только затем, чтобы дать концерт; или Панк-Фракция Красных Бригад, левая настолько, что абсолютно теряет связь с объективной реальностью.
Второй путь – стать исследователем. Переосмыслять опыт. Доделать, что не доделали в эпоху социальных потрясений. Не заниматься размусоливанием того, что уже было сделано и сыграно, а развивать. Примеров масса. До сих пор в нашей стране нет группы, аналогичной ижевскому Стуку бамбука в 11 часов – той самой, придумавшей трип-хоп до Massive Attack. Едва-едва осмысливается то, что творилось вокруг ныне запрещённой Национал-большевистской партии (а вокруг неё крутилась вся богема, это был большой политический эксперимент). Что там говорить, тема вооруженных конфликтов 90-х совершенно не представлена в музыке. Тогда как надо чётко понимать, что мы живём в эпоху проигранной революции, в эпоху победившей реакции. Наша страна растоптана и унижена и едва приходит в чувство. И нам сейчас новые творческие прорывы ой как нужны.
Ах да, о чём это я. О Пошлой Молли, конечно. На мой взгляд, это ярчайший пример той самой «новой волны» во всех её проявлениях. С одной стороны – безмозглый плясовый рейв. Тексты о жизни простых старшеклассников. Есть что-то хорошее? Нет. Про то, как пошёл в клуб, отбил девочку у парня, и закинувшись наркотой, занялся с ней сексом. Такое было интересно всегда. Тут просто сработала новая обёртка. Обёртка хороша тем, что она по-настоящему актуальна. С одной стороны, качественное инди-звучание (прямо как сейчас модно на Западе), с другой – полностью вторичные и передранные гитарные риффы (на втором альбоме исчезло и это, впрочем, кого теперь это волнует). Эскапизм в высшей степени. Безыдейность – в еще более высокой (я был восхищен, увидев в одном шоу на Youtube интервью вокалиста Пошлой Молли Кирилла Бледного (он умудрился дать его буквально 20-30 словами, куда там Эллочке-людоедке). «Переодетый негр» стал ещё моднее, врученная ему балалайка обзавелась топовыми примочками, а частушки стали ещё матернее и хуже произносимее (к слову, на первом альбоме группы очень-очень тяжело порой разобрать слова, впрочем, не так уж они там и важны).
Кто же на такое не захочет посмотреть?? Вот и насмотрелись. На всероссийскую известность за две недели. Вот и вся природа хайпа.
Так идите же на концерт, что тут сказать!
А я очень надеюсь на доступ к микрофону в моём маленьком подвальном панк-клубе. Хотя бы потому, что мне есть, что сказать.
Иллюстрации: из сети интернет
