Nevvod побывал на закрытой техно-вечеринке Ballantine’s True Music. В тот вечер мы не только танцевали и веселились, но и пообщались для данного материала с хэдлайнером техно-пати – диджеем Никитой Забелиным. Никита – символ современной российской электронной музыки. DJ успел отыграть сеты на закрытых вечеринках по всему миру: в берлинском Tresor, парижском Concrete, в прямом эфире проекта Boiler Room. Никита работал вместе с Current Call, Synkronized, Caprithy. На любой площадке Никита Забелин остаётся верен своему принципу: настоящая музыка должна быть честной. Сегодня Никита не только руководит собственным музыкальным лейблом «Resonance Moscow Record Label», но и занимается продюсированием молодых артистов.
Никита рассказал нам, как его увлечение биологией переросло в диджеинг и почему музыка – это органический процесс, а также выразил свое мнение о будущем популярной сцены:
- Расскажи о себе, своих источниках вдохновения?
- На музыку и творчество меня вдохновил интерес к окружающему миру и к человеческой натуре как таковой, но мне тогда было мало лет, поэтому сомневаюсь, что тогда я мог осознанно к этому подойти.
- А с чего начинался твой путь в сознательном возрасте?
- С букашек и таракашек.
- Ты разводил комнатных букашек и таракашек?
- Да, мне очень нравились пауки, червяки, динозавры. Увлекался биологией.
- Почему столь радикально изменились интересы?
- Потому что музыка – это органический процесс. Даже если она электронная. Это системы, которые ты создаешь (музыкальные я имею в виду). Системы могут быть социальными, духовными. Так рождается религия, бизнес-проекты, музыка. Для меня это один и тот же принцип взаимодействия разных частей, которые ты каким-либо образом собираешь. Музыка – отражение, баланс. Для меня она является в некоторой мере религиозной историей.
- Какая у тебя религия, помимо музыки?
- Я верю в гармонию и баланс. Кто-то к этому приходит через буддизм, кто-то – через другие религии. Музыка красива для тебя только тогда, когда она звучит в резонансе с тобой, твоим телом и мыслями. Всё должно быть гармонично, хорошо сведено, «красиво». Но в музыке нет «правильных решений» – есть чувственная сторона, и она всё определяет.
- Как ты перешёл от букашек и таракашек к музыке?
- Я посмотрел подряд два клипа: Marilyn Manson «Rock is Dead» и Korn «Freak On a Leash». Это было, когда в Екатеринбурге начал вещать канал MTV. После этого я буквально встал и пошёл учиться играть на гитаре, так велико было впечатление от крутых музыкантов. До этого всегда увлекался музыкой, но её написанием начал заниматься в 12 лет.
- Как электронная музыка увлекла тебя? Ты же вдохновлялся инструменталом.
- У меня была рок-группа (даже несколько групп), и у нас, её участников, всегда расходились мнения. Мне хотелось делать другие вещи на другом уровне, другие ребята имели свое видение. Меня окрестили плохим музыкантом. Тогда я сходил в клуб, послушал диджея и понял, что в этом можно разобраться самому, начать писать свою электронную музыку, ни с кем не советуясь. Кажется, мне на тот момент было 17 лет.
- Каким образом ты продвигал и развивал свою музыку?
- Я постоянно был в поиске: понимал свои задачи, но не мог найти людей, способных помочь в их реализации. У меня всегда была необходимость в некоем менторе, который дал бы мне совет. К двадцати годам я преуспел в диджеинге: стал играть в Екатеринбурге в одном клубе, в который мало кто мог попасть, это был клуб со своей закрытой тусовкой. Я такое не очень люблю. Мне нравится, когда есть «open source», и все могут участвовать в происходящем. Однажды в том клубе я сделал вечеринку для тех, кого обычно туда не пускали играть. Собрал ребят с Урала, пишущих и играющих хорошую музыку. Кстати, такую практику я веду до сих пор. Десять лет назад я создал сообщество «Minimal [ural]». Сейчас у меня есть «Resonance» – усовершенствованная версия того же проекта (уже федерального масштаба). Я был одержим идеей объединения сцены: хотел, чтобы у людей появились взаимосвязи, совместная деятельность. Я вырос и решил стать для начинающих диджеев тем самым ментором, наставником, помогающим им в развитии. Тем, кого сам хотел бы видеть в своём окружении несколько лет назад.
- На твой взгляд, изменилось ли что-то в электронной музыке после рэп-бума? И какое у тебя отношение к происходящему на ныне популярной сцене?
- Что было после рэп-бума? Ничего. Мне кажется, после всемирного и всеобъемлющего рэп-бума мир закончится. Потому что рэп находится на последнем этапе культурного пике... Но если честно, я не знаю, что произошло и что еще будет происходить. Что есть «рэп-бум»? Имеется в виду русский рэп или рэп вообще? Если говорить в целом о рэпе, то он всегда был популярен, а русский рэп – зачастую настоящим рэпом не является, а смахивает на социальную агитацию.
Я вижу тенденцию живого звучания: имею в виду исполнение своей музыки живьем, написание «странной» музыки, поиск новых путей. Думаю, сейчас в России нет общего музыкального рэп-течения. Есть какой-то бит, некая ломанная история, экспериментальная музыка. И чем страннее – тем больше нравится людям. Главное, чтобы было мощно, эмоционально. Сейчас многие артисты пишут честную музыку, и молодые рэперы мне нравятся именно этим. Если музыка нечестная, это сразу читается, и тогда она не работает. Считаю, что будущее – за нормальной музыкой, и верю, что уже скоро мы увидим это будущее.
- В твоём понимании главный критерий «нормальной музыки» – это как раз честность? И жанровые особенности не имеют значения?
- Конечно. Музыка бывает хорошая и плохая. Плохая музыка – нечестная музыка. Хорошая музыка – честная музыка. Если человек её писал, исходя из чистых помыслов (подразумеваю под этим искреннее желание написать хорошую музыку), то тогда это хорошая музыка. Еще в создании «нормальной музыки» играет роль правильный баланс между техническим и духовным. Техническая подкованность музыканта и духовный подтекст, вложенный в его композиции, делают музыку качественной. Мне нравится, что за последние несколько лет многие старые артисты выпустили хорошую музыку. Вышли отличные альбомы у Marilyn Manson, Nine Inch Nails, Björk и т.д. Они выпустили прекрасные пластинки, которые их самих словно оживили впервые за 15 лет.
- Верной ли тебе кажется такая вариация известного высказывания Рене Декарта: «Я музицирую, следовательно, существую»?
- Я бы так не сказал. Любая деятельность определяет человеческое существование: если ты что-то делаешь, создаешь, то уже существуешь. А музыка – как послание, которое человек передаёт миру. Чем лучше, тоньше человек ощущает этот мир, тем понятнее и точнее его послание.
- Лично ты честен в своей музыке?
- Да. В музыке и с музыкой я честен абсолютно. Именно поэтому я ей и занимаюсь, и, как ни странно, именно поэтому её не издают. В данный момент у меня есть представление о том, какой должна быть моя музыка, и есть планы издавать её на своём лейбле. Мы поэтому и сработались с Ballantine’s: у них и у меня один девиз: «Stay true».
- Какой же должна быть твоя музыка?
- Сейчас мне нравится минорная, меланхоличная и минималистичная музыка без бита. Но это обычно не приветствуется лейблами. Понятное дело, что там есть техно. Но в моём понимании техно – это особый метамир. Имею в виду принцип построения отношения ко всему окружающему.
- Хотел бы ты оказаться в 80-90-х, когда техно было ново и особенно популярно и любимо, и отыграть сет в то время, для сравнения с настоящим?
- Мне бы, конечно, хотелось попасть в то время, но, скорее, чтобы просто побывать там. Вообще я больше люблю рок и живую музыку. Поэтому, если бы мне предложили оказаться на Вудстоке году в 68-м или попасть на концерт Jimi Hendrix или The Doors, я бы предпочёл пойти туда. Техно – другая музыка. Не могу судить, как люди ощущали его раньше, но на данный момент оно уже вышло за рамки конкретного стиля. Для меня техно – это эмбиент, дроун, вся электронная экспериментальная музыка. В 90-е было совершенно иное понимание техно. Хотя я и играю половину своего сета как раз из начала 90-х. Не думаю, что сейчас ситуация с техно стала чем-то хуже. Я бы не хотел возвращаться назад, попросту не вижу смысла. Есть книги, архивы, искусство, документальные фильмы, они помогают воображению мысленно переноситься в прошлое. Имеются абсолютно все возможности пережить это самому. Но мне кажется, что всё это не важно.
- А что же важно?
- Важно не оценивать и судить, а делать и производить что-то. Я верю в естественный отбор, полезность и отсутствие полезности. Не верю в декоративность, считая, что, если что-либо присутствует только в качестве формы, не имея никакого содержания, тогда это просто разрушится, само собой. Чем больше делаешь – тем больше возможностей ошибиться и исправиться и идти дальше.
Фото: Глеб Жижикин
